Но, откровенно говоря, несмотря на то, что я сильно разочарован, я не сильно удивлён. Наш провал произошёл не сегодня, и даже не вчера. И на фоне гигантской трагедии, причиной которой стали мы, как государство, как общество, трагедии, в результате которой погибли уже сотни тысяч людей, а жертвами в той или иной степени стали и вовсе миллионы людей, трагедии, которая которая разъедает последние остатки правовых институтов в нашей стране и позволяет консолидироваться безграничной авторитарной власти, всё это кажется уже не таким впечатляющим и удивительным. Но от того не менее грустно. Грустно и от количества невинных жертв, и от осознания того, что эта очередная трагедия является логичным следствием трагедий предыдущих. Не будь Россия вовлечена в защиту диктаторского режима Башара Асада в Сирии, не будь бесконтрольного распространения оружия с фронта, не будь сосредоточения всего внимания и ресурсов государства на борьбе с соседней страной и “внутренними врагами”, не будь параноидального противостояния с западом, быть может трагедии 22 марта и вовсе бы не произошло, и все эти люди сегодня были бы живы.
Тем не менее, вместо того, чтобы вместе прорабатывать причины случившегося, думать о том, как мы оказались в этой точке и что сделали не так, с подачи имитирующий бурную деятельность власти мы теперь обсуждаем допустимость отрезания ушей подозреваемым в терроризме и возможность возвращения смертной казни – одного из страшнейших явлений нашей истории. Власти учуяли во многом естественную в такой ситуации жажду крови и воспользовались этим низменным инстинктом, чтобы о реальных причинах мы не думали. Желание же говорить о сути проблемы лицемерно стигматизируется как пособничество террористам и пляски на костях жертв.
Власть также учуяла и искреннее желание людей выразить скорбь, которое одновременно является для неё и возможностью и риском. Скорбь можно использовать для улучшения имиджа, но вместе с тем, неконтролируемая скорбь может быть стимулом к самодеятельности, которую власть воспринимает для себя как угрозу. Поэтому не удивительно, что и мемориалы и траурные мероприятия сразу попали под административно-централизованный контроль властей, вплоть до того, что для участия в них в отдельных случаях, несмотря на достаточное количество подлинно скорбящих людей, начали привлекать зависимых бюджетников. Даже в такой трагичной ситуации власть не может отказаться от привычных способов работы. Власть сама определит кто, как и где будет скорбеть. Это оскорбительно уже само по себе, но на фоне того, как диаметрально противоположно она реагировала на траурные мероприятия в связи со смертью Навального – присылала полицейские полки к потенциальным местам возложения цветов, рушила мемориалы, запрещала собрания, вычисляла, угрожала и преследовала участников по камерам – её траурный порыв сейчас выглядит и вовсе издёвкой.
В итоге, нужные вопросы общество так и не задало, требования не предъявило. Стимула к изменению у власти нет, напротив, ситуация только проявила полнейшее отсутствие контроля её действий со стороны общества. Сложно по прошествии стольких лет автократизации требовать от общества многого, но от этого факт не меняется. Общество поплачет по поводу убиенных в бессмысленной мясорубке 22 марта и будет дальше с прежней индифферентностью наблюдать за всё новыми смертями в мясорубке “осмысленной”. Будет вымещать всю справедливую злобу на убивающих мирных людей исламских террористах и по-прежнему не будет замечать убивающих мирных людей зеков-ветеранов, помилованных ради великой битвы с выдуманным злом.
Но, откровенно говоря, несмотря на то, что я сильно разочарован, я не сильно удивлён. Наш провал произошёл не сегодня, и даже не вчера. И на фоне гигантской трагедии, причиной которой стали мы, как государство, как общество, трагедии, в результате которой погибли уже сотни тысяч людей, а жертвами в той или иной степени стали и вовсе миллионы людей, трагедии, которая которая разъедает последние остатки правовых институтов в нашей стране и позволяет консолидироваться безграничной авторитарной власти, всё это кажется уже не таким впечатляющим и удивительным. Но от того не менее грустно. Грустно и от количества невинных жертв, и от осознания того, что эта очередная трагедия является логичным следствием трагедий предыдущих. Не будь Россия вовлечена в защиту диктаторского режима Башара Асада в Сирии, не будь бесконтрольного распространения оружия с фронта, не будь сосредоточения всего внимания и ресурсов государства на борьбе с соседней страной и “внутренними врагами”, не будь параноидального противостояния с западом, быть может трагедии 22 марта и вовсе бы не произошло, и все эти люди сегодня были бы живы.
Тем не менее, вместо того, чтобы вместе прорабатывать причины случившегося, думать о том, как мы оказались в этой точке и что сделали не так, с подачи имитирующий бурную деятельность власти мы теперь обсуждаем допустимость отрезания ушей подозреваемым в терроризме и возможность возвращения смертной казни – одного из страшнейших явлений нашей истории. Власти учуяли во многом естественную в такой ситуации жажду крови и воспользовались этим низменным инстинктом, чтобы о реальных причинах мы не думали. Желание же говорить о сути проблемы лицемерно стигматизируется как пособничество террористам и пляски на костях жертв.
Власть также учуяла и искреннее желание людей выразить скорбь, которое одновременно является для неё и возможностью и риском. Скорбь можно использовать для улучшения имиджа, но вместе с тем, неконтролируемая скорбь может быть стимулом к самодеятельности, которую власть воспринимает для себя как угрозу. Поэтому не удивительно, что и мемориалы и траурные мероприятия сразу попали под административно-централизованный контроль властей, вплоть до того, что для участия в них в отдельных случаях, несмотря на достаточное количество подлинно скорбящих людей, начали привлекать зависимых бюджетников. Даже в такой трагичной ситуации власть не может отказаться от привычных способов работы. Власть сама определит кто, как и где будет скорбеть. Это оскорбительно уже само по себе, но на фоне того, как диаметрально противоположно она реагировала на траурные мероприятия в связи со смертью Навального – присылала полицейские полки к потенциальным местам возложения цветов, рушила мемориалы, запрещала собрания, вычисляла, угрожала и преследовала участников по камерам – её траурный порыв сейчас выглядит и вовсе издёвкой.
В итоге, нужные вопросы общество так и не задало, требования не предъявило. Стимула к изменению у власти нет, напротив, ситуация только проявила полнейшее отсутствие контроля её действий со стороны общества. Сложно по прошествии стольких лет автократизации требовать от общества многого, но от этого факт не меняется. Общество поплачет по поводу убиенных в бессмысленной мясорубке 22 марта и будет дальше с прежней индифферентностью наблюдать за всё новыми смертями в мясорубке “осмысленной”. Будет вымещать всю справедливую злобу на убивающих мирных людей исламских террористах и по-прежнему не будет замечать убивающих мирных людей зеков-ветеранов, помилованных ради великой битвы с выдуманным злом.
BY Чай с Ромашкой
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
Telegram has exploded as a hub for cybercriminals looking to buy, sell and share stolen data and hacking tools, new research shows, as the messaging app emerges as an alternative to the dark web.An investigation by cyber intelligence group Cyberint, together with the Financial Times, found a ballooning network of hackers sharing data leaks on the popular messaging platform, sometimes in channels with tens of thousands of subscribers, lured by its ease of use and light-touch moderation.
What is Telegram Possible Future Strategies?
Cryptoassets enthusiasts use this application for their trade activities, and they may make donations for this cause.If somehow Telegram do run out of money to sustain themselves they will probably introduce some features that will not hinder the rudimentary principle of Telegram but provide users with enhanced and enriched experience. This could be similar to features where characters can be customized in a game which directly do not affect the in-game strategies but add to the experience.
